(Для Н. и его пытливого ума)
“В начале было слово”
Евангелие от Иоанна
====== Слово - как символический отец, жизнь субъекту дарующий =====
(Психоаналитическое прочтение фильма "Мама", Мускетти, 2013 г.)
Две девочки брошены в лесу. Их отец, судя по всему, сходит с ума после краха успешного бизнеса, убивает своих партнеров, жену. Он также планировал забрать вместе с собой и своих дочерей в мир иной, но - судьба распорядилась иначе (остается за кадром, что же это была за “судьба” и как девочки уцелели, куда делся отец), но это не так важно для целей данного короткого эссе, т.к. нас будет интересовать психическая реальность девочек - не реальная объективная реальность.
Итак: отец пытался убить старшую дочь, но что-то ему помешало (возможно он сам сбежал, возможно что-то сделала старшая дочь, или кто-то был в том доме - этого нам рассказчики не говорят, но то что мы можем видеть - психика девочек защитилась как могла: сформировала бред с галлюцинацией призрака, который убил отца и стал их новой матерью.
У призрака своя история: это давно утонувшая женщина, которая была психически больна и прыгнула со скалы вместе со своим младенцем, т.к. иначе его отобрали бы у нее, отослав мать в лечебницу и забрав ребенка на воспитание в монастырь. В акте же совместной гибели - она с ним воссоединяется навечно.. (Да, остается много вопросов - а как же девочка узнала эту историю и т.д., в фильме, действительно, нет информации. Это могло быть как наслоение из услышанных когда-то историй и каких-то коннотаций с местом, временем, жестокими обстоятельствами, в которых девочки очутились - психика собрала все что смогла, чтобы сформировать устойчивый бред).
Призрак этой многострадальной утопленницы, как раскрывается в середине фильма, не найдет успокоения, и, произошедшее, вновь и вновь будет повторятся - пока не найдет успокоение. Как скажет хранительница архива, найдя останки того самого младенца на полках своего запыленного царства: “призрак - это сгусток пережитых страданий. Он будет возвращаться вновь и вновь, пока не исправит свершенное злодеяние”. (Мы также могли бы сказать - пока это не будет осмысленно, пока аффект не будет изжит).
Я больше хочу остановиться на линии двух девочек, точнее на разнице, которая стала ключевой для спасения одной и полного уничтожения другой: более старший ребенок был психически отделен от уносящего в пропасть материнского/психотического/нечеловеческого/животного/жуткого/безумного,- посредством “слова” (учитываю лакановское различие символической и воображаемой оси речи и языка), т.е. старшая девочка не только умела говорить, но ее речь была человеческой, осмысленной, тогда как младшая - она тоже что-то говорила, т.е. слова в фильме мы слышим, но это речь еще очень маленького ребенка, или психотика - язык, без посредства речи (лакановский первый парадокс речи и языка): в ее языке нет общепринятой человеческой системы знаков, нет смысла, - он ничего не символизирует.
Слово - символ, спасающий от симбиотической, поглощающей связи с матерью - символический отец, который встает между субъектом (маленьким ребенком) и психотическим распадом (симбиозом младенца с матерью).
Как реальный отец, устанавливающий закон: навсегда отделяющий мать от ребенка и ребенка от матери, запрещая им их взаимное наслаждение, от которого невозможно отказаться этим двоим. В случае отсутствия реального отца ребенка, на помощь матери приходит культура, опыт поколений, говорящий: сепарация обязательна для эволюции. Отказаться от наслаждения своим ребенком невозможно - но необходимо. Ради жизни, ее продолжения. И если эти филогенетически заложенные в нас тенденции возобладают (т.е. мать сама по себе психически здорова и у нее есть опыт благоприятной сепарации от ее собственной матери) - она имеет все шансы отказаться от этого наслаждения в пользу жизни ее ребенка, поддерживая его естественно встроенную эволюцией тенденцию к сепарации, а также следуя своему возвращающемуся здоровому женскому желанию (в противовес наслаждению своим тотальным материнством, которое, безусловно, было необходимо новорожденному.
Символизация, или возможность вместо реального/телесного/жуткого/симбиотического, оперировать словом, позволило старшей из девочек противостоять психозу (по фильму - призраку матери, вернуться из кошмара). Вновь означивая для себя, называя, объекты реального мира, девочка возвращает им символические привязки, с помощью слов отгораживая себя от психотического хаоса.
И, напротив, младшая из сестер была очень маленькой, когда оставила цивилизованный мир. Она казалась абсолютно изолированной от людей (старшая сестра не считается - она сама еще- малышка, никак не могла выполнить для младшей символическую отцовскую функцию - она только закрывала ее, обнимала, прятала, они жили в жутком животном (мистическом) кошмаре. Кстати, когда размышляешь о таком кошмаре - ведь вся его кошмарность в том, что он не был вовремя остановлен или трансформирован во что-то следующее - если был бы - он не был бы кошмаром: это как скисший компот, который когда-то был вкусным, но не был выпит вовремя, а могло быть и продолжение, в случае соблюдения технологии, - вино, наливка, к примеру. Но нет: без должного продолжения - он просто скис и все. Здесь вспоминаются перинатальные матрицы Грофа: когда ребенок еще достаточно мал относительно стенок матки - ему вполне комфортно, когда же он вырастает - стены, те самые нежные потрясающие любимые стены его, еще вчера такого уютного, дома - давят и душат его, подталкивая к рождению. Так и здесь: это кошмар, когда не появилось ничего на месте травмы - мать забрали, обстоятельства жуткие. И если для старшей травма также долгое время не была означена - названа словом, но ее способность к символизации дала возможность означить ее впоследствии..то в случае с младшей - в ее психическом она навсегда осталась за рубежом человеческого измерения. Вспоминая Фрейда и его сравнения ребенка с дикарем - из маленькой сестрички-дикарки в процессе ее развития, благодаря идентификациям с окружающими ее людьми, потихоньку выростала бы какая-то человеческая, уже не дикарская девочка. Но, она осталась дикаркой, так и не перейдя в мир людей, как ее сестра. Самое интересное, что у старшей, на мой взгляд, было при таком раскладе намного меньше шансов на выживание там, в лесу. Поэтому, как и во всем - всему свое место, время, обстоятельства.
Итак, они уже живут в спокойном красивом доме, но все также как и раньше младшая сестра зовет по ночам “мама”, вызывая жуткого, но самого близкого и родного призрака, который в конце концов забирает ее с собой, обнимает-душит, затягивая в смертоносную пучину.
Тогда как старшая из девочек смогла сказать "нет" этому психотическому наслаждению слияния с материнским призраком.
И вот это самое владение словом, символом, речью и обеспечивает непереходимый порог между “более менее нормальным” (невротическим) субъектом и психотиком.
--
И возрадуемся мы, говорящие:)! И споем песни "отцу" нашему - ибо есть он закон человеческий!, нас от верной гибели избавляющий)), и дающий жить нам своею волею, да со своим желанием, свои верные тропы протаптывать, да свои сказки сказывать:)
Comentários